Л-16

30 июля 1963 г. в сквере Музея объединенных сил и войск Северо-Востока был открыт памятник морякам-подводникам. Выполненный из бетона по замыслу мичмана А. И. Соловьева, он представляет собой рубку боевого подводного корабля. На рубке — обозначение — Л-16 и список 55 членов экипажа погибшей подводной лодки. На левой стеле памятника начертана надпись: «Подвига их не забудем, гибели их не простим».

Более полвека отделяют нас от трагического воскресенья 11 октября 1942 г. В тот день в 820 милях от Сан-Франциско неизвестная субмарина торпедировала советскую подводную лодку Л-16. Время не залечило эту рану, и память человеческая вновь и вновь обращается к той трагедии.

30 декабря 1942 г. президент США Рузвельт направил И. В. Сталину послание следующего содержания: «Я обратил внимание на радиосообще­ние из Токио о том, что 12 октября в Тихом океане японская подводная лодка потопила подводную лодку союзной нации. Вероятно, это сообще­ние касается Вашей подводной лодки Л-16, потопленной противником 11 октября в то время, когда она находилась на пути в Соединенные Штаты с Аляски, и я посылаю Вам выражение сожаления по поводу потери Вашего корабля с его доблестной командой и выражаю мою высокую оценку вклада, который вносит в дело союзников также Ваш доблестный Военно-Морской Флот в дополнение к героическим победам Вашей ар­мии». О чем же идет речь в послании президента США?

В 1942 г. Государственный комитет обороны принял решение об уси­лении Северного флота за счет переброски на северный боевой театр 12 подлодок, а том числе шести — с Тихоокеанского флота. Подводные корабли ТОФа должны были идти в Заполярье своим ходом. Первой предстояло отправиться из Петропавловска-Камчатского группе подвод­ных лодок Л-15 и Л-16 под командованием капитан-лейтенантов В. И. Комарова и Д. Ф. Гусарова. Во вторую группу вошли подлодки С-51 (командир капитан 3-го ранга И. Ф. Кучеренко), С-54 (командир капитан 3-го ранга Д. К. Братишко), С-55 (командир капитан 3-го ранга Л. М. Сушкин) и С-56 (командир капитан-лейтенант Г. И. Щедрин). Этим ко­раблям предстояло выйти из Владивостока, прибыть в Петропавловск, откуда следовать по маршруту флагманской группы. Это был первый в истории советского подводного флота огромный по своей длительности и протяженности переход: 17 ООО миль океанского пути, часть которого пролегала в зонах боевых действий.

24 сентября 1942 г. оба головных «Ленинца», готовые к трансокеанс­кому походу, встали на якоря в Авачинской губе. Старшим в группе назначался командир Л-16 Дмитрий Федорович Гусаров, один из лучших офицеров-подводников ТОФа, сын старого большевика, члена ЦК ВКП(6). 25 сентября, в 8.25 утра, Л-16 и Л-15, следуя в кильватерном строю, вышли из Авачинской губы. У мыса Шипунского они развернулись курсом на северо-восток. Сигнальщик берегового поста просемафорил «счастливого плавания», лодки ответили сигналом «благодарю», прибавили ход и вскоре скрылись в туманной дали. Вечером собранные в носовых отсеках экипа­жи кораблей были впервые ознакомлены с задачами плавания. Проло­женные на картах маршруты свидетельствовали о чрезвычайной сложно­сти плавания. Курс пролегал через Берингово море, Тихий океан, Панамс­кий канал, Карибское и Саргассово моря, Атлантику, Норвежское, Гренлан­дское и Баренцево моря и заканчивался в Кольском заливе. На картах отмечались и места возможных заходов: Датч-Харбор на Алеутских ост­ровах, Сан-Франциско, базы США Коко-Соло (Панама), Гауантанамо (Куба), Галифакс (Канада), Рейкьявик (Исландия).

29 сентября обе лодки пересекли 180-й меридиан — линию смены дат - и перешли из Восточного полушария в Западное. В назначенное время, на подходах к острову Уналашка, подлодки встретились с американским сторожевиком, сопроводившим советские корабли на базу ВМФ США Датч-Харбор. Последующие четверо суток ушли на усиленную подготов­ку к дальнейшему походу. Перед выходом лодок командиры были при­глашены в штаб базы, где американское командование проинформировало о том, что русские должны следовать до Сан-Франциско в надводном положении при скорости хода восемь узлов под прикрытием американс­ких самолетов. Были оговорены и условия радиосвязи, для чего на Л-16 командировался американский офицер связи лейтенант Я. М. Михайлов. 5 октября, в 8.00 по местному времени, на лодках прозвучал приказ «От­дать швартовы!». Несмотря на сильный дождь, провожать наши лодки на пирс пришло много офицеров, солдат, матросов. Впоследствии известный советский подводник И. А. Колышкин писал о том, с каким тревожным чувством выходили в море наши подводники. Уж очень много разгово­ров в американской базе велось и о времени выхода, и о пути следования. В военное время такие сведения обычно держатся в тайне, а тут тайной и не пахло.

Сопровождаемые американским фрегатом лодки вышли в открытое море. Спустя два часа корабли вошли в пролив Акутан, где с фрегата на Л-16 был пересажен американский офицер-связист. Просемафорив «доб­рый путь», фрегат лег на обратный курс, лодки последовали к выходу в Тихий океан.

Наступило утро 11 октября. До Сан-Франциско оставалось немногим более 800 миль. Видимость была отличной, океан успокоился. Подводные лодки, как и прежде, шли кильватерной колонной в надводном положении, держа ход 8 узлов. Первой следовала «Л-16», ярко освещенная солнцем. Ничто не предвещало катастрофы. О том, что произошло дальше, расска­зывает находившийся на мостике Л-15 лейтенант И. И. Жуйко. «3 11.11 с дистанции примерно 7 кабельтовых я поднял бинокль с сеткой для того, чтобы произвести очередной замер расстояния до переднего мателота. Но в окуляре бинокля вместо подводной лодки Л-16 я увидел огромный столб воды вперемешку с клубами черного дыма и листами железа. Не поверив своим глазам и не поняв, в чем дело, я опустил бинокль и уже не вооруженным глазом увидел ту же картину, но только в этот момент почувствовал сильный гидравлический удар о корпус нашей лодки. Через мгновение донесся оглушительный взрыв. Почти в эти же секунды сквозь прогалины в поредевшем дыму с мостика Л-15 я увидел высоко подняв­шуюся над водой носовую часть подводной лодки Л-16, которая быстро уходила под воду...»

Поднявшийся на мостик командир Л-15 принял командование кораб­лем и перешел на противолодочный зигзаг. Минуты через три, продолжая наблюдать место, где затонул флагман, с мостика .1-15 заметили два перис­копа, двигавшиеся к соляровому пятну. По ним был немедленно открыт огонь из 45-миллиметрового лодочного орудия и отмечены попадания между перископами. Они скрылись под водой. В это же время радист передал командиру телеграфный бланк с обрывком радиограммы с Л-16. Там были всего два слова: «Погибаем от...»

Тщательный осмотр места гибели лодки ничего не прояснил. Л-15 увеличила ход до полного и продолжала плавание в одиночестве. Утром 15 октября лодка вошла в залив Сан-Франциско и ошвартовалась у пирса военной верфи на Мэри-Айленд. На борт поднялся генеральный консул СССР в Сан-Франциско Я. М. Ломакин. Переданная им в Советское посольство в Вашингтоне печальная весть через несколько часов достиг­ла Родины.

Пять тихоокеанских подлодок через разные промежутки времени доб­рались до Полярного, включившись в борьбу с фашизмом. Тайну гибели шестого корабля хранит океан. Национальная принадлежность пиратской подводной лодки еще не установлена. Существуют лишь версии. Среди пяти подводных крейсеров, совершивших героический переход на север­ный театр войны, была и С-56, установленная затем на вечную стоянку на набережной Владивостока. Вице-адмирал Г. И. Щедрин, командовавший этой лодкой на памятном переходе, писал по поводу гибели шедших впе­реди товарищей: «Кем бы ни была потоплена советская подводная лодка Л-16 — японцами ли, с которыми мы тогда не воевали, или нашими союз­никами, американцами, — в обоих случаях совершена величайшая под­лость» .

Жертвой коварного торпедного удара стали пятьдесят пять человечес­ких жизней.

Памятник поставлен на учет решением горисполкома № 14 от 31.07.1975 г.

Данная информация взята из книги "Памятники Петропавловск-Камчатского". Петропавловск-Камчатский: В.П. Мартыненко, И. В. Витер, Холдинговая компания "Новая книга", 2007. - 96 с.

Посмотреть на карте

Архив событий